«ДЕЛФИ АС» против ЭСТОНИИ (Delfi AS v. Estonia)

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

Первая секция

ДЕЛО «ДЕЛФИ АС» против ЭСТОНИИ

(Delfi AS v. Estonia)

(Жалоба № 64569/09)

 ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Страсбург 

10 октября 2013 г

Данное решение будет признано окончательным в соответствии с условиями, изложенными в п. 2 ст. 44 Конвенции. Текст решения может подвергнуться редакторской правке.

 

В деле «Делфи АС» против Эстонии,

Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:

Изабель Берро-Лефевр, председатель,

 Элизабет Штайнер,

Ханлар Хаджиев,

Мирьяна Лазарова Трайковска,

Джулия Лафранк,

Ксения Туркович,

Дмитрий Дедов, судьи,

 и Андре Вампач, заместитель юриста секции,

 проведя 17 сентября 2013 г. тайное совещание,

вынес следующее решение, которое было принято в этот же день:

 

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было начато после подачи жалобы (№64569/09) против Республики Эстония в соответствии со ст. 34 Конвенции о защите прав и основных свобод человека («Конвенция») «Делфи АС», акционерным обществом, зарегистрированным в Эстонии («Компания-заявитель»), 4 декабря 2009 г.

2. Интересы Компании-заявителя представлял г-н В. Отсманн, адвокат, практикующий в Таллине. Интересы эстонского правительства («Правительство») представляла его уполномоченная г-жа M. Куурберг, сотрудник министерства иностранных дел.

3. Компания-заявитель утверждала, что была нарушена её свобода выражения мнения.

4. 11 февраля 2011 г. жалоба была доведена до сведения Правительства. Было также принято решение рассмотреть вопросы приемлемости и существа жалобы одновременно (п. 1 ст. 29).

5. Были получены письменные представления от Хельсинского фонда по правам человека в Варшаве, которому председатель предоставил возможность участия в процессе в качестве третьей стороны (п. 2 ст. 36 Конвенции и п. 2 правила 44).

 

ФАКТЫ

I. Обстоятельства дела

6. Компания-заявитель является открытым акционерным обществом (aktsiaselts), зарегистрированном в Эстонии.

А. Предыстория дела

7.  Компания-заявитель является владельцем «Делфи», новостного Интернет-портала, на котором публикуется до 330 новостных статей в день. «Делфи» является одним из крупнейших новостных Интернет-порталов в Эстонии. Он публикует новости на эстонском и русском в Эстонии, а также работает в Латвии и Литве.

8. Во время происходивших событий, в конце основного набора новостных статей следовали слова «добавьте ваши комментарии» и поля для размещения комментариев, имён комментаторов и адреса их электронной почты (необязательно). Ниже этих полей находились кнопки «опубликовать комментарий» и «читать комментарии». Часть, предназначавшаяся для чтения комментариев, оставленных другими, представляла собой отдельный участок, получить доступ к которому можно было щелчком на кнопку «читать комментарии». Комментарии выкладывались автоматически и потому не подвергались какой-либо правке со стороны Компании-заявителя. Ежедневно приходило около 10000 комментариев читателей к опубликованным статьям, большая часть которых была подписана псевдонимами.

9. Вместе с тем существовала и система извещения (о нарушениях) и наказания: любой читатель имел возможность пометить любой комментарий как leim (эстонское слово для описания оскорбительного или глумливого сообщения или сообщения, разжигающего ненависть в в Сети), и такой комментарий быстро удалялся. Кроме этого, существовала система автоматического удаления комментариев, реагировавшая на определённые корни непристойных слов. Вдобавок, объект порочащего комментария мог напрямую известить Компанию-заявителя, после чего конкретный комментарий немедленно удалялся.

10. Компания-заявитель не забывала сообщать своим пользователям о том, что такие комментарии не отражали её мнения, и что за содержание комментариев несли ответственность их авторы. На сайте «Делфи» были опубликованы «Правила комментирования», где говорилось:

«Доска сообщений «Делф» является технической средой, позволяющей пользователям опубликовывать комментарии. «Делфи» не редактирует комментарии. Aвтор комментария сам несёт ответственность за свой комментарий. Следует отметить, что эстонские суды уже проводили рассмотрения дел, в итоге которых граждане несли наказание за содержание своих комментариев …

«Делфи» запрещает комментарии, содержание которых не отвечает принятым нормам.

Это такие комментарии, которые:

— содержат угрозы;

— содержат оскорбления;

— подстрекают к враждебности и насилию;

— подстрекают к нарушению закона …

— содержат непристойные выражения и грубость …

«Делфи» имеет право удалять такие комментарии и ограничивать их авторам возможность писать комментарии…».

В этом тексте также объяснялось функционирование системы извещения и наказания.

11. Правительство утверждало, что «Делфи» печально известна в Эстонии публикацией комментариев порочащих и унижающих человеческое достоинство. Так, 22 сентября 2005 г. еженедельная газета Eesti Ekspress опубликовала открытое письмо от своей редакции министру юстиции, Генеральному прокурору и канцлеру юстиции, в котором выражалась озабоченность непрекращающимся потоком грубостей на общественных сайтах в Эстонии. «Делфи» была названа источником хамства и надменного высмеивания.

Б. Статьи и комментарии, опубликованные на новостных Интернет-порталах

12. 24 января 2006 г. Компания-заявитель опубликовала статью на портале «Делфи» под заголовком «SLK разрушила запланированную ледяную дорогу». Ледяные дороги – это дороги общего пользования по замёрзшей поверхности моря, которые действуют между материковой частью Эстонии и некоторыми островами зимой. Сокращение SLK расшифровывается как открытое акционерное общество «Компания грузоперевозок Сааремаа). SLK предоставляет услугу общественных паромных перевозок между континентальной частью и некоторыми островами. L. являлся членом наблюдательного совета SLK и единственным или мажоритарным акционером компании во время происходивших событий.

13. 24 и 25 января 2006 г. эта статья вызвала 185 комментариев. Около двадцати из них содержали личные угрозы и оскорбительные высказывания в адрес L.

14. 9 марта 2006 г. адвокаты L. обратились с просьбой к Компании-заявителю удалить оскорбительные комментарии и потребовали 500000 крон (приблизительно 32000 евро) в качестве компенсации морального ущерба. В этом обращении упоминались следующие двадцать комментариев:

1.  1. В проливе Вяйнамери существуют течения

     2. свободная ото льда вода ближе к упомянутым вами местам, а лёд тоньше.

Предложение: давайте сделаем как в 1905 г., пойдём в Курессааре с палками и упакуем [L.] и [Le.] в мешки.

2. ё….ые придурки…

в любом случае они купаются в деньгах благодаря этой монополии, а государство даёт деньги и теперь начали бояться, что автомобили могут ехать на острова в течение пары дней, не наполняя их кошельки. Сожги свой корабль, больной еврей!

3. хорошо, что инициатива [La.] не сломала сетевых флеймеров. Вперёд, ребята, [L.] в печку!

4.  [маленький мой L.] иди утопись

5.  ага… так [я] и поверил, что это [произошло] случайно… козлы, бл..

6.  сволочьl!!! [на русском]

7. Что ты ноешь, убей этого ублюдка уже[.] На будущее другие…будут знать, чем рискуют — даже у них есть только одна маленькая жизнь.

8.  … это [чёрт возьми] правильно. Линчевать, предупредить других [островитян] и недочеловеков. Тогда ничего подобного больше не повторится! В любом случае, [L.] полностью заслушивает этого, разве нет?

9. «хороший человек живёт [долго], a говнюк [день или два]».

10. Была бы ледяная дорога, можно было бы легко сэкономить 500 за полную машину, ё… [L.] возмещай эту экономию, почему твоим паромам нужно 3 [часа], если они такие хорошие ледоколы, иди …лучше коли лёд в порту Пярну  , ё…обезьяна, я всё равно буду ездить [по проливу] напрямую, и если я утону, то виноват будешь ты.

11.  и что, никто не может сказать нет этим мразям?

12.  [жители островов Сааремаа и Хийумаа], сделаем 1:0 против этого дебила.

13. …интересно, уделают ли [L.] в Сааремаа, чтобы было неповадно таким же, как он.

14. люди погудят пару дней в Интернете, а эти мошенники (а также те, кто пользуется поддержкой, и кого мы сами избрали своими представителями) прикарманят деньги и не обратят никакого внимания на эти интернетные страсти – всем насрать на это.

Когда-то [M.] и другие ворюги тоже тут командовали, но они получили из-за собственной жадности (покойтесь с миром). Рано или поздно и эти мошенники получат своё. Что посеешь, то и пожнёшь, но их тем не менее нужно остановить (самосудом, раз государство беспомощно перед ними – на деле это они управляют государством), потому что они живут только одним днём. Завтра – хоть потоп.

15.  этот [V.] когда-нибудь получит от меня тортом.

Чёрт, как только поставишь котёл на огонь, и дым начинает идти из трубы сауны, вороны из Сааремаа тут как тут, думая, что будут резать свинью. Не тут-то было.

16.  ублюдки!!!! У «Офелии» тоже есть ледовый класс, так что не было никаких оснований настаивать на использовании «Ола»!!!

17.  Эстонское государство, управляемое подонками [и] финансируемое подонками, естественно не предотвращает и не наказывает антиобщественные действия этих подонков. Но увы, и у каждого [L.] случается свой Михайлов день… и его никак не сравнишь с Михайловым днём для [жертвенного] барана. В общем-то жаль [L.] – человек всё же…. J)))

18.  … если после такого [L.] вдруг окажется на больничном, а также в случае следующего разрушения ледяной дороги… посмеет ли он [тогда] вести себя как свинья в третий раз? 🙂

19.  ё… ублюдок, этот [L.]… собирался ехать домой со своим маленьким ребёнком скоро… всё равно его компания не может гарантировать нормальное паромное обслуживание, а цены такие, что… просто жуть… возникает вопрос, чьи карманы и рты он набивал деньгами, если ведёт себя как свинья из года в год…

20.  из дерьма конфетку не сделаешь; всё есть и на бумаге и в Интернете; и просто смеха ради  (поистине государству и [L.] неважно мнение людей)… просто для прикола, безо всякой жадности к деньгам – я ссу [L.] в уши и потом ещё сру ему на голову. :)»

15. В тот же день оскорбительные комментарии были уничтожены Компанией-заявителем.

16. 23 марта 2006 г. Компания-заявитель отреагировала на запрос адвокатов L. Она проинформировала L. о том, что известные комментарии были удалены в рамках исполнения обязательства об извещении и наказании, и отклонила требование о возмещении ущерба.

В.  Гражданские разбирательства в отношении Компании-заявителя

17. 13 апреля 2006 г. L. подал гражданский иск в уездный суд Харью в отношении Компании-заявителя.

18.  На слушании 28 мая 2007 г. представители Компании-заявителя выдвинули, inter alia, довод о том, что в делах подобных «Бронзовой ночи» (общественные беспорядки, связанные с перемещением памятнику Бронзовому солдату в апреле 2007 г.) «Делфи» изымала 5000-10000 комментариев в день, также по собственной инициативе.

19. Постановлением от 25 июня 2007 г. иск L. был отклонён. Уездный суд постановил, что ответственность Компании-заявителя не предусматривалась Законом об услугах информационного общества (Infoühiskonna teenuse seadus), который основывался на Директиве об электронной коммерции (Директива 2000/31/EC Европейского парламента и Совета от 8 июня 2000 г. по определённым правовым аспектам предоставления услуг в информационном обществе, в частности электронной коммерции, на Внутреннем рынке). Суд счёл, что следует разграничивать отдел комментариев новостного портала Компании-заявителя и журналистскую деятельность портала. Воздействие Компании-заявителя на первый носило главным образом механический и пассивный характер. Компанию-заявителя нельзя было рассматривать как издателя комментариев, равно как у неё не было никакого обязательства отслеживать их содержание.

20.  22 октября 2007 г. Апелляционный суд Таллина удовлетворил апелляцию L. Он счёл, что уездный суд совершил ошибку, постановив, что Компания-заявитель не несла ответственности в соответствии с Законом об услугах информационного общества. Постановление уездного суда было отменено, а дело – возвращено в суд первой инстанции для пересмотра.

21.  21 января 2008 г. Верховный Суд отклонил рассмотрение апелляции Компании-заявителя.

22. 27 июня 2008 г. уездный суд Харью, повторно рассмотрев дело, принял постановление в пользу L. В соответствии с указаниями Апелляционного суда, он руководствовался Законом об обязательствах (Võlaõigusseadus) и счёл Закон об услугах информационного общества неприменимым. Суд отметил, что на своём Интернет-сайте Компания-заявитель поместила оповещение о том, что комментарии не подвергались правке, что запрещалось размещать комментарии, содержание которых противоречило принятым нормам, и что Компания-заявитель сохраняла за собой право изымать такие комментарии. Существовала система, благодаря которой пользователи могли известить Компанию-заявителя о любом ненадлежащем комментарии. Однако уездный суд счёл, что этого было недостаточно, и что это не обеспечивало адекватного соблюдения личных прав других лиц. Суд постановил, что сама Компания-заявитель должна была рассматриваться как опубликовавшая комментарии, и не могла избежать ответственности, поместив оговорку о том, что она не несёт ответственности за содержание комментариев.

23. Уездный суд постановил, что сама новостная статья, опубликованная на новостном портале «Делфи», носила сбалансированный характер. Ряд комментариев, однако, были неприличны по форме; они были унижающими достоинство и порочащими, и оскорбляли честь, достоинство и репутацию L. Эти комментарии выходили за рамки обоснованной критики и были равносильны простому оскорблению. Суд заключил, что свобода выражения мнения не распространялась на защиту рассматривавшихся комментариев, и что были нарушены права личности L., которому была назначена компенсация морального ущерба в размере 5000 крон (320 евро).

24.  16 декабря 2008 г. Апелляционный суд Таллина утвердил постановление уездного суда. Он подчеркнул, что от Компании-заявителя не требовалось осуществление предварительного контроля над комментариями, размещавшимися на её новостном портале. Однако, приняв решение этого не делать, компании следовало создать какую-то другую эффективную систему, которая обеспечивала бы удаление незаконных комментариев на портале. Апелляционный суд счёл, что меры, принятые Компанией-заявителем, были недостаточными, и что возложение функции отслеживания содержания комментариев на их потенциальных жертв противоречило принципу добросовестности.

25. Апелляционный суд отклонил довод Компании-заявителя о том, что Закон об услугах информационного общества снимал с неё ответственность. Он отметил, что Компания-заявитель не являлась техническим посредником в передаче этих комментариев, и что её деятельность не носила лишь технический, автоматический и пассивный характер; на деле, она приглашала пользователей к добавлению комментариев. Таким образом, Компания-заявитель скорее предоставляла услуги по передаче контента, нежели технические услуги.

26. 10 июня 2009 г. Верховный Суд отклонил апелляцию Компании-заявителя. Он утвердил постановление Апелляционного суда по существу, но частично изменил аргументацию.

27. Верховный Суд согласился с истолкование нижестоящими судами Закона об услугах информационного общества, и напомнил о том, что исполнитель услуг в информационном обществе, подпадающий под этот Закон и Директиву об электронной коммерции, не имеет ни представления о, ни контроля над информацией, передаваемой или находящейся на хранении. В отличие от первого исполнитель услуги по передаче контента управляет содержанием информации, находящейся на хранении. В настоящем деле, Компания-заявитель ввела отдел комментариев в свой новостной портал и приглашала пользователей разместить свои комментарии. Количество комментариев влияло на количество посещений портала и доход Компании-заявителя от рекламных объявлений, опубликованных на портале. Таким образом, Компания-заявитель имела экономический интерес в комментариях. Тот факт, что Компания-заявитель не писала комментарии сама, не означал, что она не имела контроля над отделом комментариев. Она ввела правила написания комментариев и удаляла комментарии, если эти правила нарушались. Пользователи, напротив, не могли изменять или удалять комментарии, которые они разместили; они лишь могли сообщать о непристойных комментариях. Таким образом, Компания-заявитель могла определить, какие комментарии были опубликованы, а какие – нет. Тот факт, что она не использовала эту возможность, не означал, что у неё не было контроля над публикацией комментариев.

28.  Кроме этого, Верховный Суд счёл, что в настоящем деле и Компанию-заявителя и авторов комментариев следовало рассматривать как публикующих комментарии. В этом контексте, он также упомянул об экономическом интересе администрации Интернет портала, который превращал издателя в предпринимателя подобно издателю печатных СМИ. Верховный Суд постановил, что истец был свободен в выборе объекта подачи иска, и L. предпочёл подать иск в отношении Компания-заявитель.

29. Верховный Суд постановил, что, исходя из своих правовых обязательств избегать нанесения ущерба другим лицам, Компании-заявителю следовало воспрепятствовать публикации явно незаконных комментариев. Кроме этого, после того, как комментарии были опубликованы, она не удалила их по собственной инициативе, хотя и должна была осознавать их незаконность. Суды справедливо постановили, что это упущение Компании-заявителя нарушило закон.

Г. Последующие события

30.  В соответствии с информацией, опубликованной 1 октября 2009 г. «Делфи» на её портале, «Делфи» не позволит авторам уже опубликованных оскорбительных комментариев поместить новый комментарий до тех пор, пока такой комментатор не прочтёт и не примет правила комментирования. Кроме этого, было объявлено, что «Делфи» создала команду модераторов, которая будет просматривать комментарии, опубликованные на портале. Во-первых, модераторы просмотрели все оповещения пользователей о недостойных комментариях. Также началась проверка комментариев на соответствие правилам их размещения. В соответствии с опубликованной информацией, количество комментариев, размещённых читателями «Делфи» в августе 2009 г. составило 190000. Модераторы удалили 15000 комментариев (около 8%), главным образом содержавших спам или неуместные комментарии. Доля порочащих комментариев составила менее 0,5% от общего числа комментариев.

 

II. Применимое национальное законодательство и практика

31. Конституция Республики Эстония (Eesti Vabariigi põhiseadus) говорится:

Статья 17

«Запрещается покушаться на честь и доброе имя кого бы то ни было».

Статья 19

«(1) Каждый имеет право на свободную самореализацию.

(2) Каждый, пользуясь своими правами и свободами и исполняя обязанности, обязан уважать и учитывать права и свободы других людей, а также соблюдать законы».

Статья 45

«(1) Каждый имеет право свободно распространять идеи, мнения, убеждения и иную информацию устно, печатно, изобразительным или иным способом. Это право может быть ограничено законом в целях охраны общественного порядка, нравственности, прав и свобод, здоровья, чести и доброго имени других людей. Законом это право может быть ограничено применительно к государственным служащим и служащим местных самоуправлений в целях охраны государственной или коммерческой тайны, ставшей им известной в силу служебного положения, либо информации, полученной ими в конфиденциальном порядке, а также в целях охраны семейной и частной жизни других людей и в интересах правосудия.

(2) Цензура отсутствует».

 32. В гл. 138 Закона о гражданском кодексе (Общие принципы) (Tsiviilseadustiku üldosa seadus) сказано, что права должны осуществляться, а обязательства — выполняться добросовестно. Запрещается осуществлять право незаконным способом или с целью нанесения ущерба другому лицу.

33. В п. 2 гл. 134 Закона об обязательствах (Võlaõigusseadus) говорится:

«В случае обязательства по возмещению ущерба вследствие … нарушения права личности, в частности оскорбления чести и достоинства, обязанное лицо должно возместить потерпевшей стороне моральный ущерб, только если это оправдано серьёзностью нарушения, в частности, физическими и эмоциональными страданиями».

34. В гл. 1043 Закона об обязательствах говорится, что лицо (правонарушитель), который незаконно причиняет ущерб другому лицу (жертве), обязан возместить ущерб, если правонарушитель виновен (süüdi) в причинении ущерба или несёт ответственность (vastutab) за причинение ущерба в соответствии с законом.

35. В гл. 1045 Закона об обязательствах сказано, что причинение ущерба является незаконным, если, inter alia, такой ущерб наносится в форме нарушения права личности жертвы.

36. В Законе об обязательствах далее говорится:

Глава 1046 – Незаконный ущерб правам личности

«(1) Оскорбление чести и достоинства лица, inter alia посредством высказывания неподобающего суждения, необоснованного использования имени или изображения этого лица, или нарушения неприкосновенности частной жизни или другого права личности этого лица, является незаконным, если только закон не предписывает другого. Устанавливая незаконность, следует принять во внимание тип нарушения, причину и мотив нарушения и серьёзность нарушения по отношению к преследовавшейся цели.

(2) Нарушение права личности не является незаконным, если такое нарушение оправдано с точки зрения юридических прав, гарантированных законом и правами третьих сторон или общественными интересами. В таких случаях незаконность устанавливается на основе сравнительной оценки других юридических прав и интересов, гарантированных законом».

Глава 1047 – Незаконное раскрытие неверной информации

«(1)  Нарушение прав личности или вмешательство в экономическую или профессиональную деятельность лица путём раскрытия [avaldamine] неверной информации или неполного или обманчивого раскрытия информации, касающейся лица или деятельности этого лица, незаконно, если только лицо, раскрывающее такую информацию, не докажет, что, при этом раскрытии, указанному лицу не было известно, и от него не требовалось осознание того, что такая информация была неверной или неполной.

(2) Раскрытие порочащих сведений, касающихся лица, или сведений, которые могут отрицательно повлиять на экономическую ситуацию лица, считается незаконным, если только лицо, которое раскрывает такие сведения, не докажет, что сделанное им или ею утверждение правдиво.

(3) Независимо от положений подразделов (1) и (2) этой главы, раскрытие информации или других сведений не считается незаконным, если лицо, раскрывающее информацию или другие сведения или лицо, которому раскрываются такие сведения, имеет законный интерес в раскрытии, и если лицо, раскрывающее информацию, проверило информацию или другие сведения с тщательностью, которая соответствует серьёзности потенциального нарушения.

(4) В случае раскрытия неверной информации, жертва может потребовать, чтобы лицо, раскрывшее такую информацию, опровергло эту информацию или опубликовало опровержение за собственный счёт, независимо от того, было ли раскрытие информации незаконны или нет».

Глава 1055 – Запрещение действий, наносящих ущерб

«(1) если незаконный ущерб причиняется периодически или если высказывается угроза того, что будет причинен незаконны ущерб, жертва или лицо, на которое направлена угроза, имеет право потребовать, чтобы было прекращено поведение, которое приносит ущерб или угрозы такого поведения. В случае телесных повреждений, ущерба здоровью, нарушения неприкосновенности личной жизни или любого другого права личности, можно потребовать, inter alia, чтобы правонарушителю было запрещено приближаться к другим людям (запретительный судебный приказ), было отрегулировано пользование жильём или сообщение, или были применены подобные меры.

(2) Право потребовать, чтобы поведение, которое наносит ущерб, определённый в разделе (1) этой главы, было прекращено не применимо, если есть разумные основания ожидать, что такое поведение может встретить терпимое отношение со стороны окружающих или в силу существования значительного общественного интереса. В таком случае жертва имеет право на подачу иска о компенсации ущерба, нанесённого незаконно …»

37. В Законе об услугах информационного общества (Infoühiskonna teenuse seadus) говорится следующее:

Статья 8 – Ограничение ответственности только в случае передачи информации и предложения доступа к сетям передачи данных общего пользования

«((1) Если оказываются услуги, заключающиеся только в передаче информации, предлагаемой пользователем услуг, через сети передачи данных общего пользования или в предложении доступа к сетям передачи данных общего пользования, то поставщик услуг не отвечает за содержание передаваемой информации при условии, что он:

1) не инициирует передачу;

2) не выбирает получателя передачи;

3) не выбирает и не изменяет информацию, содержащуюся в передаче.

(2) Действия, связанные с передачей и предложением доступа по смыслу, указанному в части 1 настоящей статьи, содержат автоматическое, промежуточное и временное хранение передаваемой информации в той мере, в какой единственной целью этого является осуществление передачи через сеть передачи данных общего пользования, и при условии, что информация не хранится дольше периода, разумно необходимого для ее передачи».

Статья 9. Ограничение ответственности в случае записи данных в буферной памяти.

Если оказываются услуги, заключающиеся в передаче информации, предлагаемой пользователем услуг, через сети передачи данных общего пользования, при этом соответствующий метод передачи требует по техническим причинам записи данных в буферную память и единственной целью данных услуг является более эффективная передача информации другим пользователям услуг на основании их ходатайств, то поставщик услуг в случае автоматического, промежуточного и временного хранения данной информации не отвечает за содержание информации при условии, что он:

1) не изменяет данную информацию;

2) соблюдает условия доступа к информации;

3) соблюдает требования обновления информации, широко признанные и используемые в соответствующей отрасли экономики;

4) не препятствует законному использованию широко признанной и используемой в соответствующей отрасли экономики технологии для получения данных об использовании информации;

5) узнав, что информация удалена из сети в начальной точке передачи, что доступ к ней блокирован либо что судом, учреждением полиции или государственным надзорным органом было дано распоряжение об удалении информации, незамедлительно удаляет соответствующую сохраненную информацию или блокирует доступ к ней.

Статья 10. Ограничение ответственности в случае оказания услуг по хранению данных

(1) Если оказываются услуги, заключающиеся в хранении информации, предлагаемой пользователем услуг, то поставщик услуг не отвечает за содержание информации, хранимой на основании ходатайства пользователя услуг, при следующих условиях:

1) поставщику услуг не известно содержание информации и в случае требования о возмещении ущерба он не знает о фактах или обстоятельствах, из которых явствует незаконная деятельность или информация;

2) узнав об обстоятельствах, указанных в пункте 1 настоящей части, поставщик услуг незамедлительно удаляет соответствующую информацию или блокирует доступ к ней.

(2) Если пользователь услуг действует в подчинении поставщика услуг или под его надзором, то положения части 1 настоящей статьи не применяются.

Статья 11. Отсутствие обязанности контроля

(1) Поставщики услуг, указанные в статьях 8—10 настоящего Закона, не обязаны контролировать информацию, которую они только передают или к которой они предлагают доступ, которую они временно записывают в буферную память с целью передачи или хранят для пользователей услуг, а также они не обязаны искать факты и обстоятельства, свидетельствующие о незаконной деятельности.

(2) Положения пункта 1 этой статьи не ограничивают право государственного служащего, осуществляющего контроль, требовать раскрытия такой информации поставщиком услуг.

(3) Поставщик услуг обязан незамедлительно известить компетентное должностное лицо, осуществляющее надзор, о возможных незаконных действиях пользователей услуг, установленных статьями 8—10 настоящего Закона, либо о предлагаемой информации и позволить установить тех пользователей услуг, с которыми у поставщика услуг имеются договоры о хранении данных.

38. В постановлении от 21 декабря 2005 г. (дело № 3-2-1-95-05) Верховный Суд постановил, что, для целей ст. 1047 Закона об обязательствах, раскрытие [avaldamine] означало раскрытие информации третьим сторонам. A лицо, которое передало информацию издательству СМИ [meediaväljaanne], могло рассматриваться как разглашающая сторона [avaldaja], даже если он или она не публиковали конкретную статью [ajaleheartikli avaldaja]. Верховный Суд напомнил о таком же положении в своих последующих постановлениях, например в постановлении от 21 декабря 2010 г. (дело № 3‑2‑1-67-10).

39. В ряде национальных дел были поданы иски об оскорблении чести и достоинства в отношении нескольких ответчиков, включая, например, издательство газеты и автора статьи (постановление Верховного Суда от 7 мая 1998 г. по делу № 3-2-1-61-98), издательство газеты и давшего интервью (постановление Верховного Суда от 1 декабря 1997 г. по делу № 3-2-1-99-97), и отдельно в отношении издательства газеты (постановление Верховного Суда от 30 октября 1997 г. по делу № 3-2-1-123-97, и постановление от 10 октября 2007 г. по делу № 3-2-1-53-07).

 

III.  ПРИМЕНИМЫЕ МЕЖДУНАРОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

 А) Документы Совета Европы

40. 28 мая 2003 г. Комитет министров Совета Европы принял, на 840-ой встрече заместителей министров, Декларацию о свободе общения в Интернете. В её существенной части говорится следующее:

«Государства-члены Совета Европы… Будучи убеждена также в том, что необходимо ограничить ответственность провайдеров, когда они действуют как обычные посредники, или когда они добросовестно обеспечивают хостинг, доступ к ним или контенту третьей стороны;

Напоминая в этой связи Директиву 2000/31/ЕС Европейского парламента и Совета от 8 июня 2000 года о некоторых правовых аспектах услуг информационного общества, в частности электронной коммерции, на внутреннем рынке (Директива по электронной коммерции);

Подчеркивая, что свобода общения в Интернете не должно наносить ущерб человеческому достоинству, правам человека и основным свободам других людей, особенно несовершеннолетних;

Учитывая, что баланс должен быть найден между уважением желания пользователей Интернета не раскрывать свою личность и необходимостью для сотрудников правоохранительных органов разыскивать тех, кто несет ответственность за преступные деяния…» 

Принцип 1: Информационное наполнение Интернета 

Государства-члены не должны налагать на информационное наполнение (контент) Интернета ограничения, превышающие ограничения, налагаемые на другие средства передачи контента».

Принцип 3: Отсутствие предварительного государственного контроля

«Государственные органы не должны, за счет мер общего блокирования или фильтрации лишать общественности доступа к информации и другим коммуникациям в Интернете, независимо от государственных границ. При этом не исключается возможность установки фильтров для защиты прав несовершеннолетних, в частности, в местах, доступных для них, такие, как школы и библиотеки.

 При условии гарантированного соблюдения положений пункта 2 статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, меры могут быть приняты в целях обеспечения удаления точно идентифицированного Интернет-контента, либо блокирования доступа к нему, если компетентные национальные органы власти приняли предварительное или окончательное решение о его незаконности».

Принцип 6: Ограниченная ответственность провайдеров по контролю за содержание информации в Интернете

«Государства-члены не должны навязывать провайдерам общую обязанность контролировать содержание Интернет-ресурсов, к которым они дают доступ, передают или хранят, либо по активному поиску фактов или обстоятельств, свидетельствующих о незаконной деятельности.

Государства-члены должны обеспечить, чтобы провайдеры не несли ответственности за содержание Интернета, когда их функции ограничены, как это определено национальным законодательством, передачей информации или предоставлением доступа к сети Интернет.

В тех случаях, когда функции провайдеров шире, и они размещают у себя информацию других пользователей Интернета, государства-члены могут предусматривать их совместную ответственность, если они не предпринимают действий по оперативному удалению или блокированию доступа к определенным информационным ресурсам и услугам, как только они узнают о том, что они носят незаконный характер в соответствии с национальным законодательством, или, в случае получения по ним сообщений по фактам и обстоятельствам, в связи с обнаружением незаконности деятельности или информации, которые могут послужить основанием для исков в возмещении ущерба.

При определении в соответствии с национальным законодательством обязательств провайдеров, изложенных в предыдущем пункте, должны быть предприняты меры для соблюдения свободы выражения мнения собственников данного контента, в первую очередь, а также соответствующие права пользователей данной информации.

Во всех случаях, упомянутых выше, ограничения ответственности не должны повлиять на возможность введения предписаний, когда поставщики услуг обязаны прекратить или предотвратить, насколько это возможно, распространение информации, которая нарушает закон».

Принцип 7: Анонимность

«В целях обеспечения защиты Интернета от контроля и расширения свободного выражения идей и информации, государства-члены должны уважать желание пользователей Интернета не раскрывать свою личность. Это не мешает государствам-членам принимать меры и осуществлять сотрудничество в целях установления лиц, виновных в преступных деяниях, в соответствии с национальным законодательством, Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и другими международными соглашениями между правоохранительными органами и органами юстиции».

 

Б) Документы Европейского Союза

1.   Директива 2000/31/EC

41. В директиве 2000/31/EC Европейского Парламента и Совета от 8 июня 2000 г. об определённых правовых аспектах услуг в информационном обществе, в частности электронной коммерции, на Внутреннем рынке (Директива об электронной коммерции) говорится следующее:

“… (9) Свободное перемещение информационных услуг может, во многих случаях, специфично отражать в праве Сообщества более общий принцип, а именно — принцип свободы выражения, как это указано в статье 10 (1) Конвенции о защите основных прав и свобод человека, которая была ратифицирована всеми государствами-членами ЕС; по этой причине директивы, которые регулируют оказание информационных услуг, должны обеспечивать право свободно заниматься этой деятельностью в свете вышеуказанной статьи Конвенции, с теми лишь ограничениями, которые налагает параграф 2 данной статьи и статья 46 (1) Договора; настоящая Директива не имеет целью влиять на основополагающие нормы и принципы национального законодательства, связанные со свободой самовыражения…

 (42) Освобождение от ответственности, установленное в этой Директиве, распространяется только на случаи, когда деятельность поставщиков информационных услуг ограничена техническим операционным процессом и возможностью предоставления доступа к сети передачи данных, с помощью которой информация, становящаяся доступной для третьих сторон, передается или временно сохраняется; эта деятельность имеет только лишь технический, автоматический и пассивный характер, который подразумевает, что поставщик информационных услуги не может контролировать информацию, которая передается или сохраняется.

(43) Поставщик услуг может получить преимущество от исключений, сделанных для «просто передачи информации» (mere conduit) или «кэширования», если он никоим образом не заинтересован в передаваемой информации; среди прочего, это требует, чтобы он не изменял информацию, которую он передает; данное требование не распространяется на действия технического характера, которые осуществляются в течение процесса передачи, поскольку они не изменяют целостность передающейся информации..

(44) Поставщик услуг, который целеустремленно сотрудничает с одним из получателей информации для того, чтобы осуществлять незаконные действия, выходит за пределы «простой передачи информации» или «кэширования» и, в результате, не может быть освобожден от ответственности, установленной для такой деятельности.

(45) Ограничения ответственности посредника в поставке услуг, установленные в этой Директиве, не влияют на возможность различных судебных запрещений; такие запрещения могут, в частности, состоять из приказов судов или административных органов, требующих завершения или предотвращения любого нарушения, включая перемещение незаконной информации или отключение доступа к ней.

(46) С целью получения преимуществ от ограничения ответственности поставщик информационных услуг, включающих в себя хранение информации, с момента, когда ему стало известно о незаконной деятельности, должен срочно предпринять действия для устранения возможности доступа или отключения доступа к соответствующей информации; устранение возможности доступа или его отключение должно осуществляться при соблюдении принципа свободы самовыражения и процедур, определенных для этих целей на национальном уровне; настоящая Директива не влияет на возможности государств-членов ЕС устанавливать особенные требования, которые должны быть выполнены до того как информация будет уничтожена или доступ к ней будет отключен.

(47) Государствам-членам ЕС не позволяется налагать на поставщиков услуг обязательства по контролю; это не касается обязательств по контролю в особых случаях и, в частности, не влияет на обязанность выполнения распоряжений, выданных национальными органами власти в соответствии с внутренним законодательством.

(48) Настоящая Директива не влияет на возможность государств-членов ЕС требовать от поставщиков услуг, которые принимают информацию, предоставленную получателями их услуг, применять средства безопасности, которые разумно было бы применять, и которые должны удовлетворять нормам национального законодательства, с целью выявления и предотвращения определенных видов незаконной деятельности..»

Статья 1 – Цель и сфера применения

«1. Данная Директива нацелена на обеспечение надлежащего функционирования внутреннего рынка посредством обеспечения свободного движения информационных услуг между государствами-членами ЕС…»

Статья 2 – Определения

«Для целей данной Директивы следующие термины должны иметь следующее значение:

a) «информационные общественные услуги»: услуги в значении статьи 1 (2) Директивы 98/34/ЕС, измененной Директивой 98/48/ЕС;

 b) «поставщик информационных услуг»: физическое или юридическое лицо, предоставляющее информационные услуги;

 c) «учрежденный поставщик услуг»: поставщик услуг, который эффективно осуществляет экономическую деятельность, используя фиксированную организацию, учрежденную на неопределенный период. Наличие и использование технических средств и технологий, требуемых для предоставления сервиса, сами по себе не создают учреждение поставщика услуг…»

Раздел 4: Ответственность посредников-исполнителей услуг

Статья 12 – «Простая передача информации»

«1. В тех случаях, когда информационные услуги состоят в передаче информации, предоставленной получателем услуг, через коммуникационную сеть, или в предоставлении доступа к коммуникационной сети, государства-члены ЕС должны гарантировать, что поставщики услуг не несут ответственности за переданную информацию при условии, что поставщик:

 a) не инициирует передачу;

 b) не выбирает получателя передачи; и

 c) не выбирает или исправляет информацию, содержащуюся в передаче.

 2. Передача и предоставление доступа, упомянутые в параграфе 1, включают в себя автоматическое, промежуточное и кратковременное хранение передаваемой информации в течение того периода, который необходим для осуществления передачи в коммуникационной сети, при этом предусматривается, что информация не будет храниться в течение более длительного периода, чем необходим для передачи.

 3. Данная статья не должна влиять на возможности судов или административных органов власти, в соответствии с законодательной системой государства-члена ЕС, требовать от поставщика услуг прекращения или предотвращения нарушений».

Статья 13 – «Кэширование»

«1. В тех случаях, когда информационные услуги состоят из передачи информации, предоставленной получателем услуг, через коммуникационную сеть, государства-члены ЕС должны гарантировать, что поставщик услуг не несет ответственности за автоматическое, промежуточное и кратковременное хранение информации, выполняемой единственно с целью обеспечения эффективной передачи информации другим получателям услуг по их требованию, при условиях что:

 a) поставщик не модифицирует информацию;

 b) поставщик выполняет условия в отношении доступа к информации;

 c) поставщик следует правилам обновления информации, распространенным в индустрии;

 d) поставщик не мешает законному использованию технологий, распространенных в индустрии, для получения данных по использованию информации; и

 e) поставщик предпринимает оперативные меры, нацеленные на удаление или прекращение доступа к информации, которая была на хранении, после получения сведений о том, что информация из начального источника трансмиссии была убрана из сети, или доступ к ней был прекращен, а так же в случаях, когда суд или административный орган власти потребовал удаления или прекращения доступа к данной информации.

 2. Данная статья не должна влиять на возможности судов или административных органов власти, в соответствии с законодательной системой государства-члена ЕС, требовать от поставщика услуг прекращения или предотвращения нарушений».

Статья 14 – Хостинг

«1. В тех случаях, когда информационные услуги состоят из хранения информации, предоставленной получателем услуг, государства-члены ЕС должны гарантировать, что поставщик услуг не несет ответственности за информацию, сохраняемую по просьбе получателя услуг, при условии что:

 a) поставщик не имеет фактических сведений о незаконной деятельности или информации и, в отношении требований о возмещении ущерба, не осведомлен о фактах или обстоятельствах, из которых незаконная деятельность или информация становится очевидной;

 b) при получении таких сведений поставщик предпринимает оперативные действия по устранению или прекращению доступа к информации.

 2. Параграф 1 не должен применяться в случаях, когда получатель услуг действует под влиянием или контролем поставщика услуг.

 3. Данная статья не должна влиять на возможности судов или административных органов власти, в соответствии с законодательной системой государства-члена ЕС, требовать от поставщика услуг прекращения или предотвращения нарушений, а так же не влияет на возможность государств-членов ЕС разрабатывать процедуры, управляющие удалением или прекращением доступа к информации».

Статья 15 – Отсутствие общего обязательства по мониторингу

«1. Государства-члены ЕС не должны налагать на поставщиков при предоставлении ими услуг, указанных в статьях 12, 13 и 14, обязательств по мониторингу информации, которую они передают или хранят, а так же обязательств по активному поиску фактов или обстоятельств, указывающих на нелегальную деятельность.

 2. Государства-члены ЕС могут установить обязательства для поставщиков информационных услуг по предоставлению оперативной информации компетентным органам о подозрениях в отношении нелегальной деятельности, осуществляемой получателем услуг, или в отношении информации, предоставленной получателем услуг. Государства-члены ЕС могут установить обязательства, которые будут заключаться в предоставлении компетентным органам по их запросу информации, которая поможет идентифицировать получателей их услуг».

 

2. Директива 98/34/EC с поправками, внесёнными Директивой 98/48/EC

42. В Директиве 98/34/EC Европейского Парламента и Совета от 22 июня 1998 г. с изложением процедуры предоставления информации в области технических стандартов и регламента и правил о предоставлении услуг в информационном обществе, с поправками, внесёнными Директивой 98/48/EC, говорится следующее:

Статья 1

«Для целей настоящей Директивы используются следующие понятия…

2. «Услуга» — любая услуга информационного сообщества, т.е. любая услуга, оказываемая за вознаграждение, дистанционно, посредством электронной связи и по индивидуальному запросу.

Для целей определения настоящего понятия необходимо произвести расшифровку следующих понятий:

 — «дистанционно» означает то, что услуга оказывается в отсутствие сторон;

 — «посредством электронной связи» означает то, что услуга должна быть направлена в исходном состоянии и получена в пункте назначения посредством электронного оборудования для обработки (включая цифровое сжатие) и хранения данных или полностью передана и получена посредством проводной связи, радиосвязи, оптических или иных электромагнитных средств;

 — «по индивидуальному запросу» означает то, что услуга предоставляется посредством передачи данных по индивидуальному запросу.

Перечень услуг, не охваченных настоящей Директивой, содержится в Приложении 5.

Положения настоящей Директивы не могут быть применены в отношении:

  — радиопередач;

— телепередач, указанных в пункте «a» статьи 1 Директивы 89/552/ЕЭС».

 

3. Практика Европейского Суда

43. В постановлении от 23 марта 2010 г. (объединённые дела C‑236/08 и C‑238/08 Google France and Google [2010] ECR I‑2417) Суд Европейского Союза счёл, что для того чтобы установить, может ли быть ограничена ответственность конкретного исполнителя услуг по ст. 14 Директивы 2000/31, необходимо определить, является ли роль этого исполнителя услуг нейтральной, в том смысле, что его поведение носит лишь технический, автоматический и пассивный характер, указывая на отсутствие знания или контроля над сведениями, которые находятся у него на хранении. Статья 14 Директивы об электронной коммерции должна истолковываться как означающая, что правило, изложенное в ней, применяется к исполнителю услуг в Сети в случае, если этот исполнитель услуг не играл активной роли такого рода, которая давала бы ему информацию или контроль над сведениями на хранении. Если он не играл такой роли, то такой исполнитель услуг не может нести ответственность за сведения, которые находились у него на хранении по просьбе рекламодателя, если только, располагая данными о незаконном характере этих сведений или деятельности этого рекламодателя, он не поспешил удалить соответствующие сведения или прекратить к ним доступ.

44.  В постановлении от 12 июля 2011 г. (дело C‑324/09 «Л’Ореаль и другие» (L’Oréal and Others) [2011]) Европейский Суд заявил, что ст. 14(1) Директивы 2000/31 должна быть истолкована как применимая к оператору на онлайн рынке, где этот оператор не играл активную роль, позволявшую ему знать или контролировать сведения, находящиеся на хранении. Оператор играл такую роль, если он оказывал содействие, которое привело, в частности, к оптимизации предоставления конкретных предложений для их продажи или продвижения. Если оператор онлайн рынка не играл такую активную роль, и эта предоставленная услуга подпала, как следствие, под действие ст. 14(1) Директивы 2000/31, оператор, тем не менее, не мог, в деле, которое могло завершиться распоряжением о выплате возмещения ущерба, надеяться на освобождение от ответственности, предусмотренной этой статьёй, если ему были известны факты или обстоятельства, на основе которых ответственный экономический оператор должен был бы понять, что известные предложения для продажи были незаконными, и, если ему было это известно, быстро не отреагировал в соответствии со ст. 14(1)(b) Директивы 2000/31.

45. В постановлении от 24 ноября 2011 г. (дело C-70/10 Scarlet Extended [2011]) Европейский Суд постановил, что невозможно применение судебного запрета в отношении исполнителя услуг в Интернете, который требовал бы от последнего установки системы фильтрации всех электронных сообщений, проходящих через его услуги, в частности такие, которые предполагают использование программного обеспечения равноправной связи, применимого ко всем клиентам без различия, в качестве профилактической меры, исключительно за его счёт и на неограниченное время, дающего возможность определения в рамках сети этого исполнителя движения электронных файлов, содержащих музыкальные, кинематографические или аудиовизуальные материалы, на которые Заявитель заявил права интеллектуальной собственности, с тем чтобы блокировать передачу файлов, распространение которых, нарушало бы право интеллектуальной собственности.

 

ПРАВО

I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

46. Заявитель утверждал, что признание его ответственным за комментарии, размещаемые читателями на его новостном Интернет-портале, нарушало его свободу выражения мнения, гарантированную в ст. 10 Конвенции, в которой говорится следующее:

«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться иного мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого — либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия».

47. Правительство оспорило этот довод.

 

А. Приемлемость

48. Правительство указало на то, что с точки зрения Компании-заявителя, она не являлась ни автором, ни распространителем порочащих комментариев. Правительство отметило, что если Суд согласен с этим, то эта жалоба была несовместима ratione materiae с положениями Конвенции, т.к. Конвенция не предоставляет защиты свободе выражения мнения лица, не являющегося ни автором, ни распространителем. Компания-заявитель не могла претендовать на статус жертвы нарушения свободы выражения мнения лиц, чьи комментарии были удалены. Тем не менее, Правительство придерживалось мнения, что в действительности Компания-заявитель являлась распространителем порочащих комментариев.

49. Компания-заявитель не согласилась, считая, что возложенные на неё обязательства по проведению политики профилактической цензуры осуществления свободы выражения мнения третьих лиц также нарушали её свободу выражения мнения, т.е. свободу распространения информации, созданной и опубликованной третьими лицами.

50. Суд отмечает, что в отношении Компании-заявителя был подан иск об оскорблении чести и достоинства в отношении комментариев, размещённых на её Интернет портале, где она рассматривалась в качестве распространителя (или публикующей стороны, выражаясь языком эстонского законодательства, где avaldama/avaldaja означают как «распространять»/«распространитель» и «публиковать»/ «публикующая сторона»; см., например, п.п. 36 и 38 выше) комментариев – наряду с их авторами – и называлась ответственной за непрепятствование распространению или неудаление по своей инициативе незаконных комментариев. Национальные суды предписали ей выплатить истцу компенсацию понесённого им морального ущерба. Таким образом, решения национальных судов прямо затронули Компанию-заявителя. Суд считает, что повод для жалобы Компании-заявителя связан со свободой выражения мнения и подпадает под действие ст. 10 Конвенции. Поэтому возражение Правительства должно быть отклонено.

51. Суд далее отмечает, что жалоба не является явно необоснованной с точки зрения п. 3 (a) ст. 35 Конвенции. Он далее отмечает, что другие основания считать эту жалобу необоснованной отсутствуют, поэтому она должна быть объявлена приемлемой.

 

Б. Существо дела

1. Представления сторон

(a) Заявитель

52.  Компания-заявитель утверждала, что национальные суды допустили вмешательство в осуществление её своей свободы выражения мнения (право на распространение информации). Она заявила, что ей пришлось полностью изменить свою бизнес-модель и начать отслеживать каждый комментарий, помещённый на новостном портале – до 10000 комментариев в день. Хотя определённые технические и «ручные» процедуры применялись уже до постановления Верховного Суда, рамки этой деятельности и их правовые последствия претерпели значительные изменения в результате упомянутого постановления.

53. Компания-заявитель привела довод о том, что вмешательство в её свободу выражения мнения не было «предписано законом». По её мнению, эти гражданско-правовые положения, на которые опирался Верховный Суд, предписывали отрицательные обязательства не публиковать порочащую информацию. С точки зрения Компании-заявителя, в национальном законодательстве отсутствовали обязательства для неё по предварительной проверке всего контента, размещаемого третьими лицами. Истолкование национальными судами относящегося к делу законодательства не отвечало требованию предсказуемости. Компания-заявитель далее утверждала, что ответственность исполнителя услуг за распространение контента третьей стороны была ограничена Директивой ЕС об электронной коммерции, преобразованной в эстонской правовой системе в Закон об услугах информационного общества.

54. Компания-заявитель согласилась с тем, что настоящее дело затрагивало репутацию и права L. Однако она полагала, что за возможное нарушение прав L несли ответственность авторы комментариев. Признание Компании-заявителя ответственной не преследовало законную цель.

55. Компания-заявитель утверждала, что ограничение, наложенное на её свободу выражения мнения, не было необходимо в демократическом обществе. Она отметила, что статья, опубликованная ею, была вполне сбалансирована, и таким образом комментарии, созданные и опубликованные комментаторами, не были спровоцированы или вызваны действиями Компании-заявителя. С её точки зрения, было достаточно, чтобы личные права отдельных людей были бы защищены двухсторонней системой – во-первых, посредством системы извещения и наказания, действующей у исполнителя услуг, и, во-вторых, благодаря возможности подачи иска в отношении авторов комментариев.

56. Говоря о делах «Гугл Франции и Гугл» (Google France and Google) и «Л’Ореаль и другие» (L’Oréal and Others) Европейского Суда, Компания-заявитель утверждала, что она не играла «активную роль», а лишь хранила комментарии на своём сервере, установив условия предоставления своей услуги, и (косвенно) получала плату за эту услугу и предоставляла общую информацию своим клиентам (читателям, комментаторам).

57.  Компания-заявитель далее сослалась на Декларацию и ст. 15 Директивы об электронной коммерции, утверждая, что хост не был обязан заниматься поиском или отслеживанием поступающего извне материала. Такое чрезмерно обременительное обязательство противоречило свободе выражения мнения и информации. То обстоятельство, что Компания-заявитель действовала старательно, внедряя разнообразные технические и ручные процедуры, направленные на снижение количества незаконных комментариев в отделе комментариев своего портала, не должно означать, что она несла ответственность за незаконный контент, размещённый третьими сторонами. Иначе это было бы поощрением для хостов, не принимающих никаких мер для удаления незаконных материалов, а для добросовестных – наказанием.

58.  В заключение, Компания-заявитель привела довод о том, что она играла лишь пассивную роль при хостинге комментариев; она не обладала «активным» знанием о запрещённых комментариях, и также не имела ни представления, ни обязанности иметь представление о наличии запрещённых комментариев до извещения L., после которого Компания-заявитель немедленно удалила такие комментарии. Таким образом, Компания-заявитель действовала в соответствии со стандартами, которым должен соответствовать старательный экономический оператор, и осуществление ею свободы распространения информации через отдел комментариев своего новостного портала претерпело несоразмерное вмешательство.

(б) Правительство

59.  Правительство заявило, что «Делфи» продолжает оставаться одним из крупнейших Интернет-порталов в Эстонии. Статьи, опубликованные ею, вызывали многочисленные комментарии, чьи авторы могли сохранять анонимность. Таким образом, Правительство опровергало довод Компании-заявителя о том, что ей пришлось менять свою бизнес-модель. Кроме этого, Правительство подчеркнуло, что Компания-заявитель также признала, что она в некоторых случаях отслеживала комментарии ещё до разбирательств, итогом которых стала настоящая жалоба.

60.  Правительство утверждало, что обязательство избегать причинение вреда имело твёрдое законное основание, подтверждённое всей судебной практикой (см. п.п. 31-39 выше). Любое СМИ обычно несёт ответственность за опубликованные им материалы, и Компания-заявитель не могла избежать этой ответственности размещением оговорки, поскольку по Закону об обязательствах, соглашение, которое исключает или ограничивает ответственность за ущерб, нанесённый незаконно, не имеет силы. В соответствии с национальными законами авторы и владельцы организаций СМИ несут как совместную, так и самостоятельную ответственность.

61.  Правительство утверждало, что поскольку публикация комментариев находилась под контролем Компании-заявителя и в своей деятельности «Делфи» также осуществляла частичный контроль, она была обязана защитить честь других лиц, и рассматриваемое ограничение имело законную цель в отношении Компании-заявителя.

62.По мнению Правительства, это ограничение был необходимо в демократическом обществе. Непристойные, оскорбительные и унижающие достоинство оценочные суждения, содержавшиеся в комментариях в настоящем деле, не имели под собой разумного фактологического основания. Поэтому в этих комментариях не было ничего, что потребовало бы от администрации портала каких-либо усилий по проверке их достоверности. Поскольку «Делфи» не удалила незаконные размещённые комментарии по своей инициативе, зная об их незаконности, эстонские суды справедливо расценили это упущение «Делфи» как нарушившее закон. Оговорка о том, что комментарии не отражали точку зрения Компании-заявителя, и что ответственность за их содержание несли авторы комментариев, не освобождала Компанию-заявителя от ответственности.

63.  Правительство заявило, что возложение обязанности отслеживать комментарии и извещать администратора портала об оскорбительных комментариях на потенциально пострадавшие стороны не было ни достаточно, ни оправдано. Такая система не обеспечивала достаточную защиту прав третьих сторон, что и подтверждается обстоятельствами настоящего дела. Любая информация, передаваемая через Интернет, распространяется столь быстро, что к тому времени, когда неприемлемые комментарии были, наконец удалены, общественный интерес к данным новостям и размещённым комментариям к ним ослабел. Меры, принятые через несколько недель или даже дней для защиты чести, были уже недостаточными, потому что оскорбительные или незаконные комментарии уже дошли до общественности и нанесли ущерб. Поскольку контроль над Сетью был задачей невыполнимой для обычного человека, сторона, обладавшая контролем над определённым порталом, была при необходимости обязана предпринять действия по предотвращению нарушения прав личности.

64.  Правительство отметило, что законы Эстонии предполагали более мягкую гражданскую – в отличие от уголовной – ответственность в делах об оскорблении чести и достоинства. Однако даже если суд, рассматривавший гражданское дело, был в состоянии определить IP-адрес компьютера и адрес, по которому этот компьютер был расположен, было крайне трудно установить самого человека, написавшего комментарий. Таким образом, поскольку «Делфи» не устанавливала личность комментаторов, для пострадавшего было слишком трудно прибегнуть к защите гражданских судов от анонимных авторов комментариев. Кроме этого, Правительство полагало, что введение Государством обязательного установления личности комментаторов в Интернет-портале было бы чрезмерным вмешательством. Таким образом, при гражданских разбирательствах было более приемлемо и соразмерно возлагать большую ответственность (совместную и самостоятельную) за оскорбление чести и достоинства на владельца портала, предоставлявшего услуги по передаче контента. Правительство указало в этом контексте на то, что «Делфи» являлась компанией, ориентированной на получение прибыли, которая приглашала посетителей на свой портал для комментариев к своим статьям, не пытаясь определить авторов комментариев. В то же время доход, который она получала, зависел от рекламы, размещавшейся на портале, которая, в свою очередь, зависела от количество комментариев. Правительство сослалось на заключение национальных судов о том, что «Делфи» действовала недостаточно старательно, как того требовали законы коммерции: она не приняла меры, которые предотвратили бы нарушение прав другими лицами. В то же время, национальные суды не предписывали «Делфи» то, как она должна была выполнять свои обязанности, оставляя это на усмотрение Компании-заявителя и считая, что для этого существовали различные способы.

65.  Правительство возразило, что Компания-заявитель не являлась исполнителем услуг хостинга с точки зрения Закона об услугах информационного общества, публикуя комментарии к статьям в «Делфи». Исполнитель услуг хостинга лишь предлагал услугу хранения данных, тогда как данные на хранении, их добавление, удаление и контент (включая возможность удалять или изменять данные на хранении) оставались под контролем пользователей услуг. В отделе комментариев «Делфи» комментировавшие теряли контроль над своими комментариями как только входили в них и не могли изменять или удалять свои комментарии. Таким образом, «Делфи» не являлась техническим посредником в отношении комментариев, но исполнителя услуги передачи контента. Она удаляла и изменяла комментарии при необходимости, и выполняла это ещё до постановления Верховного Суда, таким образом играя активную роль такого рода, которая давала её представление о, или контроль над, данными, касавшимися комментариев к своим статьям. То обстоятельство, что «Делфи» приняла меры к сведению до минимума оскорбительных комментариев, например, посредством отсеивания, показывало, что в действительности «Делфи» осознавала свою ответственность.

66. Правительство также указало на то, что известные комментарии были направлены не на известную компанию с ограниченной ответственностью, а лично на члена наблюдательного совета, и поэтому не могли быть оправданы осуществлением прессой своей функции «стража общественных интересов». Комментаторы позволяли себе оскорбительные и несдержанные выражения, выходя за рамки приемлемой степени преувеличения или провокации; они не побуждали к какой-либо разумной дискуссии.

67. Наконец, Правительство полагало, что сумма, которую было предписано выплатить Компании-заявителю в пользу L. в качестве компенсации морального ущерба (соответствовавшую 320 евро) не оказала «охлаждающего эффекта» на осуществление свободы выражения мнения.

(в) Доводы стороны, вступившей в дело в качестве третьего лица

68. Хельсинкский фонд по правам человека в Варшаве представил анализ польского законодательства, касавшегося ответственности, связанной с опубликованием материалов в Сети. Было отмечено, что польская судебная практика отличалась непоследовательностью. В некоторых делах новостные порталы не признавались ответственными за комментарии, размещённые читателями, в других делах на блоггеров или администраторов форумов, напротив, возлагалась ответственность за комментарии третьей стороны. Хельсинкский фонд напомнил о том, что предварительный запрет представлял собой весьма ограничительную меру, а также указал на различные проблемы, связанные с процедурой извещения и наказания, требовавшей более точного регулирования.

 

2.Оценка Суда

(a) Наличие вмешательства

69. Суд отмечает, что доводы сторон были сосредоточены на разных предметах в том, что касалось роли Компании-заявителя в настоящем деле. Правительство придерживалось мнения о том, что Компанию-заявителя следовало рассматривать как распространителя порочащих комментариев, тогда как Компания-заявитель считала, что комментарии были опубликованы третьи сторонами, и Компания-заявитель претерпела вмешательство в свою свободу на распространение информации (см. п.п. 48 и 49 выше). Независимо от того, какая именно роль будет приписана деятельности Компании-заявителя, вопрос о том, что решения национальных судов в отношении Компании-заявителя явились вмешательством в осуществление ею свободы выражения мнения, гарантированной ст. 10 Конвенции, по существу, не вызвал споров между сторонами. Суд не видит причин принимать иное постановление (см. также п. 50 выше).

70.  Такое вмешательство в осуществление Компанией-заявителем своего права на свободное выражение мнения должно быть «предписано законом», иметь одну или более законных целей в соответствии с п. 2 ст. 10 и быть «необходимо в демократическом обществе».

(б) Законность

71. Суд напоминает о том, что норма не может рассматриваться как «закон» с точки зрения п. 2 ст. 10, если только она не сформулирована с достаточной точностью, чтобы дать гражданину возможность регулировать своё поведение; он должен быть в состоянии, – если необходимо, с помощью профессиональной консультации, – предвидеть, в степени, разумной в конкретных обстоятельствах, последствия, которые может иметь определённое действие. Эти последствия не должны быть предсказуемыми с абсолютной определённостью. Притом что определённость желательна, она может повлечь за собой чрезмерную жёсткость, а закон должен обладать некоторой гибкостью для изменения в меняющихся обстоятельствах. Соответственно этому, многие законы неизбежно облекаются в термины, которым, в большей или меньшей степени, свойственна расплывчатость, и чьё истолкование и применение являются вопросами практики (см., например, «Линдон, Очаковский-Лоран и Жюли против Франции» («Линдон, Очаковский-Лоран и Жюли против Франции» (Otchakovsky—Laurens and July v. France) [БП], № 21279/02 и 36448/02, п. 41, ЕСПЧ 2007‑IV).

72. Суд далее напоминает о том, что рамки понятия предсказуемости в значительной степени зависят от содержания рассматриваемого текста, области, к которой он относится, а также количества и статуса тех, кому он адресован. Закон может удовлетворять требованиям предсказуемости, даже если затронутому лицу приходится обращаться за советом к юристу для оценки, в степени разумной в конкретных обстоятельствах, последствий, которые может возыметь конкретное действие. Это особенно справедливо в отношении лиц, осуществляющих профессиональную деятельность, привыкших к соблюдению определённой осторожности при выполнении своей работы. По этой причине от них можно ожидать особой осторожности при оценке рисков, которые могут быть связаны с такой деятельностью (см. «Линдон, Очаковский-Лоран и Жюли против Франции», loc. cit., с дальнейшими ссылками на дело «Кантони против Франции» (Cantoni v. France), 15  ноября 1996 г., п. 35, Отчёты о постановлениях и решениях 1996‑V, и «Шови и Другие против Франции» (Chauvy and Others v. France), № 64915/01, п.п. 43-45, ЕСПЧ 2004‑VI).

73. Суд отмечает, что в настоящем деле стороны имели разные мнения по вопросу о том, было ли вмешательство в осуществление Компанией-заявителем свободы выражения мнения «предписано законом». Компания-заявитель полагала, что национальные законы не предполагали положительного обязательства осуществлять предварительную проверку контента, размещённого третьими лицами, и что её ответственность была ограничена в соответствии с Директивой ЕС об электронной коммерции. Правительство сослалось на соответствующие положения гражданского законодательства и национальную практику, в соответствии с которыми организации СМИ несли ответственность за публикации вместе с их авторами.

74. Что касается довода Компании-заявителя о том, что её ответственность была ограничена в соответствии с Директивой об электронной коммерции и Законом об услугах информационного общества, Суд отмечает, что национальные суды постановили, что деятельность Компании-заявителя не подпадала под действие этих законов. Суд напоминает в этом контексте о том, что в его задачу не входит замещение национальных судов. В первую очередь национальным властям, главным образом судам, надлежит разрешать проблемы истолкования национального законодательства. Роль Суда сводится к определению того, насколько совместимы последствия такого истолкования с Конвенцией (см., среди прочих, «Перез де Рада Каваниллес против Испании» (Pérez de Rada Cavanilles v. Spain), 28 октября 1998 г., п. 43, Отчёты о постановлениях и решениях 1998‑VIII).

75. Суд далее отмечает, что по соответствующим положениям Конституции, Закона о гражданском кодексе (Общие принципы) и Закона об обязательствах (см. п.п. 31 — 36 выше), в том виде, в котором они истолковывались и применялись национальными судами, Компания-заявитель рассматривалась как несущая ответственность за публикацию порочащих комментариев. Хотя эти положений имеют довольно общий характер и недостаточно подробны по сравнению с, например, Законом об услугах информационного общества (см. п. 37 выше), Суд считает, что они, наряду с соответствующей практикой, ясно свидетельствовали о том, что СМИ несёт ответственность за любые порочащие утверждения, сделанные в его публикациях. Тот факт, что в настоящем деле публикация статей и комментариев на Интернет-портале была также расценена как равносильная журналистской деятельности, а администратор портала как предприниматель рассматривался в качестве публикующей стороны можно расценить, по мнению Суда, как применение существующего законодательства о гражданской ответственности в новой области, связанной с новыми технологиями (сравните, например, «Бернх Ларсен Холдинг АС и Другие против Норвегии» (Bernh Larsen Holding AS and Others v. Norway), № 24117/08, п. 126, 14  марта 2013 г., где Суд не усмотрел причин усомниться в истолковании национального суда, в соответствии с которым правовые положения, изначально сформулированные в отношении документов в бумажном виде, также рассматривались как применимые к электронным документам). Это не означает, что положения упомянутого гражданского закона не являлись достаточно ясным правовым основанием для признания вины Компании-заявителя, или что постепенное прояснение правовых норм нарушало закон (сравните, mutatis mutandis, «Радио «Франция» и другие против Франции» (Radio France and Others v. France), № 53984/00, п.п. 20 и 30, ЕСПЧ 2004‑II). И действительно, порой общие положения закона могут быть более полезны для адаптации к меняющимся обстоятельствам, чем попытки подробного регламентирования (см., для сравнения, Times Newspapers Ltd v. the United Kingdom (№ 1 and 2), № 3002/03 и 23676/03, п.п. 20, 21 и 38, ЕСПЧ 2009, где «правило опубликования в Интернете» опиралось на правило, изначально появившееся в 1849 г., и «Редакция «Правое дело» и Шехтель против Украины» (Editorial Board of Pravoye Delo and Shtekel v. Ukraine), № 33014/05, п.п. 60-68, ЕСПЧ 2011 (выдержки), в которых отсутствие ссылок на Интернет-публикации в (в остальном весьма подробном) законе о СМИ позволило поднять вопрос о законности по ст. 10 Конвенции).

76. Таким образом, Суд делает вывод о том, что, будучи профессиональной публикующей организацией, Компания-заявитель должна была иметь некоторое представление о законодательстве и практике, и могла также обратиться к юристам за консультацией. Суд отмечает в этом контексте, что новостной портал «Делфи» один из крупнейших в Эстонии, и также, что комментарии, размещавшиеся в его отделе комментариев, в определённой степени пользовались дурной славой. Таким образом, Суд считает, что Компания-заявитель имела возможность оценить риски, связанные с этой деятельностью, и что она также должна была иметь возможность предвидеть, в разумной степени, последствия, которые эти могло повлечь за собой. Поэтому он постановляет, что рассматриваемое вмешательство было «предписано законом» с точки зрения второго пункта ст. 10 Конвенции.

(в) Законная цель

77. Суд считает, что ограничение свободы выражения мнения Компании-заявителя преследовало законную цель защиты репутации и прав других лиц. Суд принял к сведению довод Компании-заявителя об ответственности действительных авторов комментариев. Однако, по мнению Суда, тот факт, что действительные авторы также в принципе несли ответственность, не устраняет законную цель признания вины Компании-заявителя за причинение ущерба репутации и правам других лиц. Вопрос о том, были ли права Компании-заявителя по ст. 10 ограничены чрезмерно в настоящем деле признанием её ответственности за комментарии, написанные третьими сторонами, является вопросом о том, было ли ограничение «необходимо в демократическом обществе», рассмотрение которого представлено ниже.

(г) Необходимо в демократическом обществе

(i) Общие принципы

78. Основополагающие принципы, касающиеся вопроса о том, насколько вмешательство в осуществление свободы выражения мнения «необходимо в демократическом обществе», чётко сформулированы в практике Суда и были кратко изложены следующим образом (см., среди прочих источников, «Хертель против Швейцарии» (Hertel v. Switzerland), 25 августа 1998 г., п. 46, Отчёты о постановлениях и решениях 1998‑VI; «Стил и Моррис против Великобритании» (Steel and Morris v. the United Kingdom), № 68416/01, п. 87, ЕСПЧ 2005‑II; Mouvement raëlien suisse v. Switzerland [БП], № 16354/06, п. 48, ЕСПЧ 2012 (выдержки)); и «Европейские защитники животных против Великобритании» (Animal Defenders International v. the United Kingdom) [БП], № 48876/08, п. 100, 22 апреля 2013 г.: 

«(i) Свобода выражения мнения является одним из оснований демократического общества и одним из базовых условий его развития и самореализации каждого человека. В соответствии с пунктом 2, она применима не только к «информации» или «идеям», выраженным в дружелюбной форме или воспринимаемым как неагрессивные или бесстрастные, но также и тем, которые оскорбляют, шокируют или будоражат. Таковы требования плюрализма, терпимости и либерального мышления, без которых нет «демократического общества». Как сказано в Статье 10, осуществление этой свободы допускает исключения, которые… должны быть чётко определены, и необходимость в любых ограничениях должна быть убедительно доказана…

(ii) Слово «необходимо», в терминах п. 2 ст. 10, означает, что должна существовать «острая общественная необходимость». Договаривающиеся государства имеют определённые рамки усмотрения, использование которых, однако, предполагает контроль со стороны Европейского Суда как над законодательством, так и над решениями, воплощающими его, даже если они приняты независимым судом. Таким образом, Суд имеет власть выносить окончательные постановления относительно правомерности применения «ограничения» с точки зрения Статьи 10.

(iii) Задача Суда при осуществлении его надзорной функции состоит не в том, чтобы заменять собой национальные органы власти, а в рассмотрении принятых ими решений в соответствии со своими рамками усмотрения с точки зрения Статьи 10. Это не означает, что надзор ограничивается лишь определением того, что государство-ответчик воспользовалось своей свободой разумно, тщательно и добросовестно; Суд должен рассмотреть обжалованное вмешательство в свете всего дела целиком и определить, было ли оно «соразмерно» преследовавшейся законной цели, и были ли причины, приведённые национальными властями в обоснование своего решения «существенными и достаточными». Выполняя это, Суд должен убедиться в том, что национальные органы власти применили стандарты в соответствии с принципами, изложенными в Статье 10 и, кроме этого, что они основывались в своей оценке на существенных фактах…»

79.  Кроме этого, Суд напоминает о необходимой функции, которую пресса выполняет в демократическом обществе. Хотя пресса не должна переступать установленные границы, особенно в том, что касается репутации и прав других, ей следует предотвращать раскрытие конфиденциальной информации, её долгом является передача, – способом, соответствующим её «обязанностям и ответственности», – информации и идей относительно любых вопросов, вызывающих интерес общественности (см. «Йерсилд против Дании» (Jersild v. Denmark), 23 сентября 1994 г., п. 31, Серия A № 298; «Де Хаес и Гийселс против Бельгии» (De Haes and Gijsels v. Belgium), 24 февраля 1997 г., п. 37, Отчёты о постановлениях и решениях 1997‑I; и «Бладет Тромсё и Стенсаас против Норвегии» (Bladet Tromsø and Stensaas v. Norway) [БП], № 21980/93, п. 58, ЕСПЧ 1999‑III). Кроме этого, Суд имеет в виду и то обстоятельство, что журналистская свобода также предлагает возможность прибегнуть к определённой степени преувеличения, или даже провокации (см. «Прагер и Обершлик против Австрии» (Prager and Oberschlick v. Austria), 26 апреля 1995 г., п. 38, Серия A № 313, и Бладет Тромсё и Стенсаас, упомянутое выше, п. 59). Границы допустимой критики уже в отношении частного лица, чем в отношении политиков или правительств (см., например, «Кастеллс против Испании» (Castells v. Spain), 23 апреля 1992 г., п. 46, Серия A № 236; «Инкал против Турции» (Incal v. Turkey), 9 июня 1998 г., п. 54, Отчёты о постановлениях и решениях 1998‑IV; и «Таммер против Эстонии» (Tammer v. Estonia), № 41205/98, п. 62, ЕСПЧ 2001‑I).

80. Суд напоминает о том, что право на защиту репутации – право, защищаемое ст. 8 Конвенции, как часть права на уважение частной жизни (см. «Шови и другие», упомянутое выше, п. 70; «Пфайфер против Австрии» (Pfeifer v. Austria), № 12556/03, п. 35, 15 ноября 2007 г.; и «Поланко Торрес и Мовилла Поланко против Испании» (Polanco Torres and Movilla Polanco v. Spain), № 34147/06, п. 40, 21 сентября 2010 г.). Для того чтобы начала действовать ст. 8, однако, выпад в отношении репутации гражданина должен достичь определённого уровня серьёзности и быть сделанным способом, наносящим ущерб осуществлению личного права на уважение к частной жизни (см. «А. Против Норвегии» (A. v. Norway), № 28070/06, п. 64, 9 апреля 2009 г., и «Аксель Спрингер АГ против Германии» (Axel Springer AG v. Germany) [БП], № 39954/08, п. 83, 7 февраля 2012 г.).

81. При рассмотрении вопроса о наличии необходимости вмешательства в осуществление свободы выражения мнения в демократическом обществе в интересах «защиты репутации или прав других лиц», от Суда может потребоваться установить, нашли ли национальные власти справедливый баланс при защите двух ценностей, гарантированных Конвенцией, которые могут войти в противоречие друг с другом в определённых делах, а именно, с одной стороны, свободы выражения мнения, защищаемой ст. 10, и, с другой стороны, правом на уважение частной жизни, закреплённым в ст. 8 (см. «Хашетт Филипаччи Ассосье против Франции» (Hachette Filipacchi Associés v. France), № 71111/01, п. 43, 14 июня 2007 г.; MGN Limited v. the United Kingdom, № 39401/04, п. 142, 18 января 2011 г.; и «Аксель Спрингер АГ», упомянутое выше, п. 84).

82. Суд постановил, что, как принципиальный вопрос, права, гарантированные в ст. 8 и 10, заслуживают равного уважения, и исход разбирательства жалобы не должен, в принципе, разниться в зависимости от того, была ли она подана в Суд по ст. 10 Конвенции издателем оскорбительной статьи или по ст. 8 Конвенции лицом, который был предметом этой статьи. Соответственно, рамки усмотрения должны, в принципе, быть одинаковыми в обоих делах (см. «Аксель Спрингер АГ», упомянутое выше, п. 87, и «Фон Ганновер против Германии (№2)» (Von Hannover v. Germany (№ 2)) [БП], № 40660/08 и 60641/08, п. 106, ЕСПЧ 2012, с дальнейшими ссылками на дела «Хашетт Филипаччи Ассосье» (ICI PARIS), упомянутое выше, п. 41; «Тимчук против Румынии» (Timciuc v. Romania) (dec.), № 28999/03, п. 144, 12 октября 2010 г.; и «Мосли против Великобритании» (Mosley v. the United Kingdom), № 48009/08, п. 111, 10 мая 2011 г.). 

83. С точки зрения Суда, когда право на свободное выражение мнения уравновешивается с правом на уважение к частной жизни, применимые критерии при такой балансировке включают следующие элементы: вклад в дискуссию на тему, вызывающую общий интерес, известность вовлечённого лица, предмет репортажа, поведение вовлечённого лица ранее, способ получения информации и её достоверность, форма и последствия публикации и суровость применённого наказания (см. «Аксель Спрингер АГ», упомянутое выше, п.п. 89-95, и Von Hannover (№ 2), упомянутое выше, п.п. 108-113).

(ii)  Применение этих принципов в настоящем деле

84. Обращаясь к настоящему делу, вначале Суд отмечает, что не подвергается сомнению, что комментарии, размещённые читателями в ответ на новостные статьи, опубликованные на новостном Интернет-портале Компании-заявителя, носили порочащий характер. Действительно, Компания-заявитель незамедлительно удаляла такие комментарии, как только получала извещение от пострадавшей стороны, и в Суде называла их «преступными» и «незаконными». Однако позиция сторон отличается относительно того, равносильно ли возложение гражданской ответственности за порочащие комментарии на Компанию-заявителя несоразмерному вмешательству в осуществление ею свободы выражения мнения. Другими словами, вопрос заключается в том, соответствует ли обязательство Компании-заявителя, установленное национальными судебными властями, обеспечить, чтобы комментарии, размещённые на её Интернет портале, не нарушали личные права третьих лиц гарантиям, изложенным в ст. 10 Конвенции.

85. Для разрешения этого вопроса, Суд продолжит анализировать по очереди ряд фактoров, которые, по его мнению, важны в обстоятельствах настоящего дела. Во-первых, Суд рассмотрит контекст упомянутых комментариев, во-вторых, меры, принятые Компанией-заявителем для предотвращения или удаления порочащих комментариев, в-третьих, ответственность действительных авторов комментариев в качестве альтернативы ответственности Компании-заявителя, и, в-четвёртых, последствия национальных разбирательств для Компании-заявителя.

86. Суд отмечает, что известная новостная статья, опубликованная на новостном портале «Делфи», касалась темы, имевшей определённый общественный интерес. В ней обсуждался перенос компанией грузовых перевозок маршрута следования паромов, в ходе которого был разбит лёд в местах потенциального пролегания ледяных дорог, в результате чего открытие таких дорог, обеспечивавших более дешёвое и быстрое сообщение с островами по сравнению с услугами компании по паромной перевозке, было отсрочено на несколько недель. Сама статья носила сбалансированный характер, одному из руководителей грузовой компании была предоставлена возможность дать разъяснения, и в статье не содержались оскорбительные выражения. В действительности, сама статья не давала аргументов в пользу оскорбления чести и достоинства в национальных разбирательств. Тем не менее, в статье говорилось о том, что деятельность компании-перевозчика отрицательно сказалась на жизни большого количества людей. Поэтому Суд считает, что Компания-заявитель, публикуя данную статью, могла понимать, что статья может вызвать отрицательную реакцию в адрес компании-перевозчика и её руководства, и что, учитывая общую репутацию комментариев на новостном портале «Делфи», существовал довольно высокий риск того, что отрицательные комментарии могли выйти за рамки приемлемой критики и достигнуть уровня ничем не спровоцированных оскорблений или языка вражды. Также есть основания предполагать, что количество комментариев, размещённых к упомянутой статье, было выше среднего и свидетельствовало о большом интересе к этой теме среди читателей и тех, кто разместил свои комментарии. Таким образом, заключает Суд, Компания-заявитель должна была бы проявить некоторую осмотрительность в обстоятельствах настоящего дела, с тем чтобы избежать ответственности за нанесение ущерба репутации других.

87. Относительно мер, принятых Компанией-заявителем, Суд отмечает, что, помимо оговорки о том, что ответственность за комментарии несли их авторы, а не Компания-заявитель, и что запрещалось размещение комментариев, противоречивших принятым нормам или содержавших угрозы, оскорбления, непристойные или грубые выражения, Компания-заявитель использовала ещё два общих механизма. Во-первых, действовала автоматическая система удаления комментариев, реагировавшая на корни определённых нецензурных слов. Во-вторых, действовала система извещения и наказания, с помощью которой любой мог известить её о наличии неприемлемого комментария простым нажатием на кнопку, предназначенную для этой цели, чтобы сообщить о нём администраторам портала. Кроме этого, в некоторых случаях администраторы портала удаляли неприемлемые комментарии по собственной инициативе. Таким образом, по мнению Суда, нельзя сказать, что Компания-заявитель полностью пренебрегла своим долгом избегать нанесения вреда репутации третьих сторон. Тем не менее, надо полагать, что автоматический словарный фильтр, который использовала Компания-заявитель, было относительно легко обойти. Хотя этот фильтр мог заблокировать некоторые оскорбления или угрозы, он не мог этого сделать полностью. Таким образом, притом что нет причин ставить под сомнение его полезность, Суд считает, что одного только словарного фильтра было недостаточно для предотвращения вреда третьим лицам.

88. Далее Суд рассмотрел систему извещения и наказания, применявшуюся Компанией-заявителем. По существу, вопрос о том, выполнила ли Компания-заявитель свою обязанность проявлять старательность, используя эту систему, стал одним из главных разногласий между сторонами в настоящем деле. Суд, во-первых, отмечает, что техническое решение, связанное с системой извещения и наказания на  портале «Делфи», было легко доступно и удобно для пользователей: не было необходимости предпринимать какие-либо шаги кроме нажатия на кнопку, служившую этой цели. Не было нужно излагать причины того, почему комментарий следовало считать неприемлемым или посылать письмо Компании-заявителю с соответствующим запросом. Хотя в настоящем деле заинтересованное лицо не воспользовалось системой извещения и наказания, предлагаемой Компанией-заявителем на своём сайте, а избрало подачу иска в письменном виде с последующей отправкой его по почте, это был его собственный выбор, и в любом случае стороны не оспаривали то обстоятельство, что Компания-заявитель удаляла порочащие комментарии без промедления после получения уведомления. Тем не менее, к этому времени оспоренные комментарии уже были доступны для просмотра в течение шести недель.

89. Суд отмечает, что, по мнению заинтересованного лица, с которым согласились национальные суды, автоматическая фильтрация и система извещения и наказания, ранее действовавшая у Компании-заявителя, не обеспечивала достаточной защиты прав третьих лиц. Национальные суды придали значение в этом контексте тому факту, что публикация новостных статей и опубликование комментариев читателей к этим статьям была частью профессиональной деятельности Компании-заявителя. Она была заинтересована в количестве читателей, а также комментариев, от которого зависел её доход. Суд считает это довод существенным при определении соразмерности вмешательства в осуществление Компанией-заявителем свободы выражения мнения. Он также делает вывод о том, что публикация порочащих комментариев на большом новостном Интернет-портале, как в настоящем деле, предполагает существование широкой аудитории комментаторов. Суд далее отмечает, что Компания-заявитель (а не лицо, чья репутация могла оказаться затронутой) имела возможность знать о статье, предполагавшейся к опубликованию, предвидеть характер возможных комментариев, которые она вызовет, и, самое главное, принимать технические или «ручные» меры по предотвращению опубликования порочащих утверждений. В действительности, настоящие авторы комментариев теряли возможность редактировать или удалять комментарии после того, как они были опубликованы на новостном портале «Делфи» – только Компания-заявитель имела техническую возможность сделать это. Таким образом, Суд считает, что Компания-заявитель осуществляла значительную степень контроля над комментариями, опубликованными на портале, даже если она не пользовалась этим контролем в полной мере.

90. Суд также обратил внимание на тот факт, что национальные суды не предписывали Компании-заявителю ничего в отношении того, как обеспечивать защиту прав третьих сторон, оставляя это на её усмотрение. Таким образом, по отношению к Компании-заявителю не применялись никакие конкретные меры, такие, например, как требование начальной регистрации пользователей, до того, как им будет позволено разместить комментарии, отслеживание комментариев Компанией-заявителем до их опубликования или быстрый просмотр комментариев после размещения. Суд считает свободу манёвра, оставленную Компании-заявителю в этом отношении важным фактором, снижающим жёсткость вмешательства в осуществление ею свободы выражения мнения.

91. Суд принял во внимание довод Компании-заявителя о том, что затронутое лицо могло подать иск в отношении действительных авторов оскорбительных комментариев. Он, однако, расценивает как более весомый контраргумент Правительства о том, что для целей подачи гражданского иска частному лицу было бы очень трудно установить личность тех, против кого он мог быть направлен. Ведь по сугубо техническим причинам в деле подобном настоящему было бы несоразмерно возложить бремя установления личности авторов порочащих комментариев на пострадавшее лицо. Помня о положительных обязательствах государства по ст. 8, которые могут предполагать принятие мер, предназначенных для обеспечения уважения к частной жизни в сфере отношений частных лиц между собой (см. Фон Ганновер (№ 2), упомянутое выше, п. 98, с дальнейшими ссылками), Суд не считает, что меры, позволявшие пострадавшей стороне подать иск только в отношении авторов порочащих комментариев (как, судя по всему, полагает Компания-заявитель) гарантировали бы, в настоящем деле, эффективную защиту права пострадавшего лица на частную жизнь. Он отмечает, что Компания-заявитель сама сделала выбор разрешать комментарии незарегистрированных пользователей, и что, поступая так, она должна восприниматься как несущая определённую ответственность за эти комментарии.

92. Суд имеет в виду, в этом контексте, важность желаний Интернет-пользователей не раскрывать их личность при осуществлении своей свободы выражения мнения. В то же время, распространение Интернета и возможность, – или для некоторых целей опасность, – того, что информация, однажды ставшая достоянием общественности, останется общедоступной и будет таковой всегда, требуют осмотрительности. Лёгкость раскрытия информации в Сети и значительный объём информации в ней означают, что нахождение порочащих утверждений и их удаление – задача трудная. Это справедливо для оператора новостного Интернет-портала, как в настоящем деле, но это даже ещё более трудная задача для потенциальных пострадавших, которые едва ли будут располагать ресурсами для непрестанного отслеживания Интернета. Суд считает последнее важным фактором при балансировании прав и интересов, поставленных на карту. Он также ссылается, в этом контексте, на постановление по делу Krone Verlag (№ 4), где он постановил, что перенесение риска опороченного лица получить возмещение за процесс об оскорбление чести и достоинства на организацию СМИ, обычно находящейся в лучшем финансовом положении, чем виновный в диффамации, не является, само по себе, несоразмерным вмешательством в осуществление организации СМИ права на свободное выражения мнения (см. Krone Verlag GmbH & Co. KG v. Austria (№ 4), № 72331/01, п. 32, 9 ноября 2006 г.).

93. Наконец, Суд отмечает, что Компании-заявителю было предписано выплатить пострадавшему лицу эквивалент 320 евро в качестве компенсации морального ущерба. Суд придерживается мнения о том, что эта сумма, также принимая во внимание, что Компания-заявитель является профессиональным оператором одного из крупнейших новостных Интернет-порталов в Эстонии, ни в коем случае не может рассматриваться как несоразмерная нарушению, выявленному национальными судами.

94. Основываясь на вышеизложенных элементах, в частности, оскорбительном и угрожающем характере комментариев, том обстоятельстве, что эти комментарии были размещены как реакция на статью, опубликованную Компанией-заявителем на своём профессионально управляемом новостном портале, действовавшем на коммерческих основаниях, недостаточности мер, принятых Компанией-заявителем во избежание ущерба репутации других сторон и для обеспечения действительной возможности того, что авторы комментариев понесут ответственность, и умеренном характере санкции, применённой к Компании-заявителю, Суд считает, что заключение национальных судов в настоящем деле о том, что Компания-заявитель была ответственна за порочащие комментарии, размещённые читателями на её новостном Интернет-портале, было обосновано и соразмерно ограничению права Компании-заявителя на свободное выражение мнения.

Таким образом, нарушения ст. 10 Конвенции не было.

 

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1.  Объявляет жалобу приемлемой;

2.  Постановляет, что нарушения ст. 10 Конвенции не было.

 

Совершено на английском языке и письменно заверено 10 октября 2013 г., в соответствии с правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.

 

Андре Вампач                                                             Изабель Берро-Лефевр
Заместитель юриста секции                                                Председатель